Вадим Егоров

Протяни мне руку

Города

Надежда и удача

Диски

Английская

Научно-полевой романс

Гуляли по Дону казаки

Пепел страха

Патриаршие пруды

Атеистическая молитва

Нарочь

Подол

Протяни мне руку

Поиск славы, хлеба и жилья...

В круговерти этой несменяемой,

Да, конечно, ты, и он, и я

Сам себе судья и обвиняемый.

Но они не минут нас, они,

Те минуты слабости, в которые -

Протяни мне руку, протяни,

Чтобы мог почувствовать опору я.

Нам с тобой до срока поседеть

В этой жизни каждому достанется.

В этой жизни каждый по себе

Выбирает ношу и дистанцию.

Но когда в неведомые дни

Окажусь на самой кромке пропасти, -

Протяни мне руку, протяни,

Чтобы шел над пропастью без робости.

Крыша дома отчего - над ней

Кружим мы от самой давней давности.

Свет ее посадочных огней

Светит мне из самой дальней дальности.

Но когда померкнут все огни,

Чтобы сел хоть на поле, хоть на реку,

Протяни мне руку, протяни,

Чтобы мог я опереться на руку.

Города

Города, города...

Нескончаема вас за спиной череда,

Города.

Городов имена

Высеваю в себе, как цветов семена,

Городов имена.

Все обширнее круг

Безымянных друзей, мимолетных подруг,

Зыбкий круг.

И восходит звезда,

И пустеет перрон, и летят поезда

В города, в города.

Не беда, что снежинками тают года,

Не беда,

А беда, а беда,

Что рискуешь уже не вернуться сюда

Никогда, никогда.

Средь столичных громад

Этих улиц далеких уже не вдохнуть

Аромат,

И в покинутый зал

Не ворваться с гитарою и не сказать

То, что недосказал.

За вокзалом вокзал, как фрегаты на дне,

Оседают во мне.

В позднем отсвете дня

Певчих братьев моих золотая родня

Провожает меня.

Сколько зим, сколько лет

Буду память хранить, как обратный билет!

И вослед

К вашим лицам тянусь

И зрачками одними шепчу: "Я вернусь.

Я вернусь. Я вернусь..."

Надежда и удача

Когда распахнуты крыла, когда нельзя иначе,

Когда, набравши высоту, летишь через года,

То за одним крылом всегда надежда  и удача,

А за другим крылом всегда разлука и беда.

Куда крылами ни качни-налево ли, направо -

Но только были бы крыла распахнуты всегда,

И за одним - щека к щеке - неслись любовь и слава,

А за другим - плечо к плечу - разлука и беда.

Как ни сверкала бы звезда твоей судьбы бродячей,

Непредсказуемы - увы! - небесные суды,

И на одном из виражей надежда и удача

Начнут бледнеть перед лицом разлуки и беды.

Тогда надежду позови замерзшими устами,

Тогда удачу попроси плеснуть живой воды.

Надежда вырвется вперед. Удача не отстанет.

А значит - не настанет срок разлуки и беды.

Когда распахнуты крыла, когда нельзя иначе,

Когда, набравши высоту, летишь через года,

То за одним крылом всегда надежда  и удача,

А за другим крылом всегда разлука и беда.

Диски

На товарищей близких

Надевают венец.

Вот и вышли их диски

Наконец, наконец,

Вот и кончились беды,

И светлы берега...

Только ложка к обеду

Дорога, дорога.

Словно послано свыше,

Кружит диска кольцо.

Голос Визбора слышу,

Вижу Кима лицо.

Пусть их раннюю осень

Осеняет звезда -

Лучше поздно, чем вовсе

Никогда, никогда.

В путь отправился Млечный

Среди огненных брызг

Голос Юры, навечно

Замурованный в диск,

Сипловатый и низкий

На любом вираже...

Только Юра о диске

Не узнает уже.

На земле год от года

Наши крепли крыла,

Годы шли, а погода

Все нелетной была.

Мир от солнца оранжев,

Нараспашку окно -

Ах, как жаль, что не раньше

Распахнулось оно!

Английская

На аглицких часах английский пробил час.

Бог с аглицких небес английской внемлет пастве.

Любимая моя, я от тебя сейчас

За тридевять земель и в тридесятом царстве.

Его я пересек и вдоль и поперек,

Полна моя душа, пусты мои карманы.

Туманный Альбион - он так меня берег,

Что я не увидал ни одного тумана.

Мне в Лондоне теперь знаком любой квартал,

Меня берут в полон старинные фасады.

Я с Диккенсом вчера весь вечер проболтал,

А завтра на обед я приглашен к Форсайтам.

Английский пробил час на аглицких часах...

Я писем не пишу, но только вы поверьте -

Я очень скоро сам в потрепанных джинсах

Влечу в наш старый дом, как письмецо в конверте.

И двери распахну, и задохнусь от слез,

И дети закричат, и мама тихо ахнет,

И где-то за стеной соседский тявкнет пес,

Почуяв, что в дому нерусским духом пахнет.

Научно-полевой романс

Отъехав, рассвело едва,

Мы едем час, и едем два,

И едем боле.

Нам указание дано:

Доехать до Бородино

И выйти в поле.

На поле том, на поле том,

Где нынче наш и стол, и дом,

Где грязь и лужи,

Быть нынче схватке удалой,

Но не с французом - со свеклой,

А это хуже.

Нас кандидатов десять штук

Околовсяческих наук

И два доцента.

Наш трудовой соленый пот

Расширит фронт сельхозработ

На два процента.

Но мы не ропщем - где уж нам! -

Вот на соседнем поле - там

Свернули горы,

Там люди подвиги творят:

Там академик, говорят,

И два членкора.

Пока рубили мы ботву,

Зарплата шла на всю братву -

А что такого?!

И за автобус, что нас вез,

Платил несчастный наш колхоз

По сто целковых.

Один автобус - это сто.

А если десять - это что? -

А это тыща!

И мысль приходит будь здоров:

Не жирновата ль для коров

Такая пища?

И все я думаю, простак:

Ужель не можно сделать так,

Ужель не можно,

Чтоб пек пирожник пироги,

А сапоги, а сапоги

Тачал сапожник,

Чтоб дурь не била наповал,

Чтобы в стране торжествовал

Над дурью разум?

...А впрочем, поздно. Спать пора:

Ведь завтра мне к семи утра

Идти на базу.

Гуляли по Дону казаки

Орлы, забияки, кусаки,

По волнам пустив матерка,

Гуляли по Дону казаки

На вольных своих катерках.

К приезжим причалить любили

И вспомнить любили о том,

Как деды их белыми были

И красными стали потом.

Ах, эти казацкие были,

Где что ни казак - то бедов,

Где так бесшабашно рубили

Их деды всех прочих дедов.

Цареву хранили границу

И шашкою тешились всласть,

Пока не пришла в их станицы

Родная Советская власть.

Я слушал казацкие речи,

Им с тайной улыбкой внимал,

Но - Бог упаси! - не перечил,

Поскольку уже понимал,

Что вряд ли живым я уеду,

Когда в них, клинками звеня,

Проснутся их белые деды

И, красного, шлепнут меня!

Пепел страха

Говорю не шутя,

А идя как на плаху:

Я - родное дитя

Всенародного страха.

Это как? Это что?

Это вползший под крыши

Страх подумать не то,

Что дозволено свыше.

И боялись мальцы

Шмыгать носом без спроса,

И боялись отцы

Рокового доноса,

И белела жена

В ожидании краха,

И болела страна

Генетическим страхом.

Этот горестный страх

Наших буден бравурных

Догорает. Но прах

В наших душах, как в урнах.

Не забыт, не прощен,

Серокожий, постылый,

Он горячий еще,

Он не скоро остынет.

С его жаром борюсь -

Жаром этого праха,

Но, похоже, боюсь

Жить и думать без страха.

Сколько слез ни сотри,

Враг ли около, друг ли -

Все пекут изнутри

Страха этого угли.

Как от черных вестей,

Я чернею от риска,

Что коснутся детей

Нашей трусости искры.

Потому и спешу

И, как грифель стираясь,

Все тушу и тушу,

Все стараюсь, стараюсь...

Патриаршие пруды

Патриаршие пруды,

Утки около воды

Замерли,

Ветер песенку поет,

Уткам грезится полет

За море.

Уткам скоро улетать,

Здесь так холодно и так

Голодно,

Над прудами тает день,

Тает день, витает тень

Воланда.

К Патриаршему пруду

На скамеечку приду -

К бабушкам.

Ни русалок, ни наяд -

Лишь стареющий ноябрь

Рядышком.

В свете меркнущего дня

Вдруг опутает меня

Оторопь,

И проступят из воды

Бывшей Козьей слободы

Контуры.

И уже я не живу,

И как будто наяву

Снится мне,

Что, летя в желанный ад,

Маргарита кружит над

Сивцевым,

Хвост поднявши, словно меч,

Бегемот толкает речь

Тронную,

И прогнулась у стены

Под пятой у Сатаны

Бронная.

От подобнейших чудес

Может, кто бы и полез

На стену,

Для меня же благодать -

Да вот только не видать

Мастера.

В той долине теневой,

Да пребудут для него

Зорькою -

Патриаршие пруды,

Как награда за труды

Горькие.

...Вечер, отходя ко сну,

Красной по небу мазнул

Краскою.

Оградят ли от беды

Патриаршие пруды

Нас с тобой?

Оцарапав, как иглой,

Что-то на сердце легло

Камушком -

То ли вспомнил про дела,

То ли масло пролила

Аннушка...

Атеистическая молитва

И опустится ночь, и осыплется град,

И обрушится меч на клейменые лица...

Подойди же ко мне, мой товарищ и брат,

Помолись за меня, не умея молиться.

И когда поутру, отрешась от тревог,

Мы пойдем на костер сквозь гоненья и гогот,

Да поможет нам Бог, да поможет нам Бог,

Да поможет нам Бог - нам, не верящим в Бога.

Да поможет он нам мановеньем руки

Осчастливить друзей, расквитаться с врагами,

Да поможет он нам всем богам вопреки

На безбожной земле стать земными богами.

Всем, кто жалок и нищ, всем, кто сир и убог,

Дать немного тепла и терпенья немного.

Да поможет нам Бог, да поможет нам Бог,

Да поможет нам Бог - нам, не верящим в Бога.

В невозможный тот миг, в неизбежный тот час,

Когда будничный рай обернется содомом,

И замолкнут уста, и глаза закричат,

Мы из жизни уйдем, как уходят из дома.

Подымающим пыль поднебесных дорог,

В бесконечную высь уходящим полого,

Да поможет нам Бог, да поможет нам Бог,

Да поможет нам Бог - нам, не верящим в Бога.

Нарочь

От обыденного сора, от мелочей дня,

Белорусские озера - спасите меня!

Зачерпну пригоршней полной и звонко солью

Голубые ваши волны на душу свою...

Поеду на Нарочь

Не на день, не на ночь, -

Поеду на Нарочь на год или два.

Отправлюсь подале

На парусном яле,

И дух перехватит, отчалю едва.

Это плещущее чудо горит, как слюда.

Я загадывать не буду, вернусь ли сюда.

Возвратятся стаи уток домой по весне...

Не удастся наяву - так хотя бы во сне.

Поеду на Нарочь

Не на день, не на два, -

Поеду на Нарочь на год или два.

Отправлюсь подале

На парусном яле,

И дух перехватит, отчалю едва.

Перед дальней дорогой под сенью звезды

Встану, словно у порога, у кромки воды.

Ночь ладонью голубою погладит лицо, -

Мы прощаемся с тобою, мое озерцо...

Прощай, моя Нарочь,

Не на день, не на ночь, -

Прощай, моя Нарочь, на год или два.

Отправлюсь подале

На парусном яле,

И дух перехватит, отчалю едва.

И, крылом меня касаясь в юдоли земной,

Белоруссия, как аист, кружит надо мной.

И, надеясь на удачу и тепля свечу,

Чем от Нарочи я дальше - тем больше хочу

Обратно на Нарочь -

Не на день, не на два, -

Обратно на Нарочь на год или два.

Отправлюсь подале

На парусном яле,

И дух перехватит, отчалю едва...

Подол

Я уже здесь пятый день - не подох,

Мы с приятелем и живы, и здоровы.

Это место называется Подол -

Три избушки, две старушки и корова.

Наши будни простодушны и грубы,

Облаков над нами вычурные глыбы,

А в печи - уже початые грибы,

А в реке - еще не пойманные рыбы.

Все под боком - и луна, и лес, и дол.

И забыто, и дремуче, и убого,

Это место называется Подол,

А в Подоле - как за пазухой у Бога.

Может я уже Подолу надоел,

Но, такого не испытывавший сроду,

Я живу в Подоле, словно в подоле

У хозяюшки - у матушки Природы.

А в Москве - забот на шее сто пудов,

А в Москве - от беготни горят подошвы.

Боже правый, приведи меня в Подол,

Дай пожить еще в Подоле, и подольше,

Где полощутся березы на ветру,

Где тушенкой заправляешь макароны,

И кивают головами поутру

Три избушки, две старушки и корова.