Владимир Высоцкий
Канатоходец
Мы вращаем Землю
Штрафные батальоны
Вершина
Диалог у телевизора
Песенка о переселении душ
Песенка о вещем Олеге
Москва - Одесса
Марш физиков
Тау Кита
Пиратская
Корабли
Белое безмолвие
Федя-археолог
Канатоходец
Он не вышел ни званьем, ни ростом.
Ни за славу, ни за плату,
На свой необычный манер,
Он по жизни шагал над помостом
По канату, по канату,
Натянутому, точно нерв!
Посмотрите! Вот он без страховки идет!
Чуть левее наклон - упадет. Пропадет!
Чуть правее наклон - все равно не спасти...
Но зачем-то ему очень нужно пройти
Четыре четверти пути!
И лучи его с шага сбивали,
И кололи, словно лавры.
Труба надрывалась, как две.
Крики "Браво!" его оглушали,
А литавры, а литавры -
Как обухом по голове!
Посмотрите! Вот он без страховки идет!
Чуть левее наклон - упадет. Пропадет!
Чуть правее наклон - все равно не спасти...
Но спокойно. Ему остается пройти
Уже три четверти пути!
Ах! Как жутко... Как смело, как мило!
Бой со смертью три минуты!
Раскрыв в ожидании рты,
Из партера глядели уныло...
"Лилипуты, лилипуты!" -
Казалось ему с высоты.
Посмотрите! Вот он без страховки идет!
Чуть левее наклон - упадет. Пропадет!
Чуть правее наклон - все равно не спасти...
Но спокойно. Ему остается пройти
Всего две четверти пути!
Он смеялся над славою бренной,
Но хотел быть только первым.
Такого попробуй угробь!
Не по проволоке над ареной -
А по нервам, по нервам, по нервам
Он шагал под барабанную дробь!
Посмотрите! Вот он без страховки идет!
Чуть левее наклон - упадет. Пропадет!
Чуть правее наклон - все равно не спасти...
Но - замрите! Ему остается пройти
Не больше четверти пути!
Закричал дрессировщик - и звери
Клали лапы на носилки...
Но прост приговор и суров:
Он уверен был или растерян -
Но в опилки, но в опилки
Он пролил досаду и кровь!
И сегодня другой по канату идет.
Тонкий шнур под ногой. Упадет. Пропадет!
Вправо, влево наклон - все равно не спасти...
Но зачем-то ему тоже нужно пройти
Четыре четверти пути!
Мы вращаем Землю
От границы мы Землю вертели назад -
Было дело сначала...
Но обратно ее закрутил наш комбат,
Оттолкнувшись ногой от Урала.
Наконец-то нам дали приказ наступать,
Отбирать наши пяди и крохи,
Но мы помним, как солнце отправилось вспять
И едва не зашло на Востоке.
Мы не меряем Землю шагами,
Понапрасну цветы теребя,
Мы вращаем ее сапогами -
От себя, от себя!
И от ветра с Востока пригнулись стога,
Жмется к скалам отара.
Ось земную мы сдвинули без рычага,
Изменив направленье удара.
Не пугайтесь, когда не на месте закат,
Судный День - это сказки для старших...
Просто Землю вращают, куда захотят,
Наши сменные роты на марше.
Мы ползем, бугорки обнимая,
Кочки тискаем, зло, не любя,
И коленями Землю толкаем -
От себя, от себя!
Здесь никто не найдет, даже если б хотел,
Руки кверху поднявших.
Всем живым ощутимая польза от тел:
Как прикрытье используем павших.
Этот глупый свинец всех ли сразу найдет,
Где настигнет - в упор или с тыла?
Кто-то там впереди навалился на дот,
И Земля на мгновенье застыла.
Я ступни свои сзади оставил,
Мимоходом по мертвым скорбя.
Шар земной я вращаю локтями -
На себя, на себя!
Кто-то, встав в полный рост, и отвесив поклон,
Принял пулю на вдохе,
Но на Запад, на Запад ползет батальон,
Чтобы солнце взошло на Востоке.
Животом по грязи... Дышим смрадом болот...
Но глаза закрываем на запах.
Нынче по небу солнце нормально идет,
Потому что мы рвемся на Запад!
Руки, ноги на месте ли, нет ли,
Как на свадьбе, росу пригубя,
Землю тянем зубами за стебли -
На себя, на себя!
Штрафные батальоны
Всего лишь час дают на артобстрел,
Всего лишь час пехоте передышки,
Всего лишь час до самых главных дел -
Кому до ордена, ну а кому до вышки.
За этот час не пишем ни строки,
Молись "богам войны", артиллеристам!
Ведь мы ж не просто так - мы штрафняки,
Нам не писать: "Считайте коммунистом!"...
Перед атакой водку? Вот мура!
Свое отпили мы еще в гражданку...
Поэтому мы не кричим "Ура!",
Со смертью мы играемся в молчанку.
У штрафняков - один закон, один конец:
Коли, руби фашистского бродягу!
И, если не поймаешь в грудь свинец,
Медаль на грудь поймаешь - "За отвагу"...
Считает враг: морально мы слабы -
За ним и лес, и города сожжены...
Вы лучше лес рубите на гробы:
В прорыв идут штрафные батальоны!
Ты бей штыком, а лучше бей рукой -
Оно надежней, да оно и тише;
И, ежели останешься живой,
Гуляй, рванина - от рубля и выше...
Вот шесть ноль-ноль. И вот сейчас обстрел.
Ну, "бог войны", давай без передышки!
Всего лишь час до самых главных дел -
Кому до ордена, ну а кому до вышки.
Вершина
Здесь вам не равнина, здесь климат иной -
Идут лавины одна за одной,
И здесь за камнепадом ревет камнепад.
И можно свернуть, обрыв обогнуть,
Но мы выбираем трудный путь,
Опасный, как военная тропа.
Кто здесь не бывал, кто не рисковал -
Тот сам себя не испытал,
Пусть даже внизу он звезды хватал с небес.
Внизу не встретишь, как не тянись,
За всю свою счастливую жизнь
Десятой доли таких красот и чудес.
Нет алых роз и траурных лент,
И не похож на монумент
Тот камень, что покой тебе подарил.
Как Вечным Огнем сверкает днем
Вершина изумрудным льдом,
Которую ты так и не покорил.
И пусть говорят, да пусть говорят,
Но - нет, никто не гибнет зря...
Так лучше, чем от водки иль от простуд!
Другие придут, сменив уют
На риск и непомерный труд -
Пройдут тобою не пройденный маршрут.
Отвесные стены... А ну не зевай!
Ты здесь на везенье не уповай,
В горах не надежны ни камень, ни лед, ни скала.
Надеемся только на крепость рук,
На ловкость друга и вбитый крюк,
И молимся, чтобы страховка не подвела.
Мы рубим ступени. Ни шагу назад!
И от напряженья колени дрожат.
И сердце готово к вершине бежать из груди.
Весь мир на ладони! Ты счастлив в нем
И только немного завидуешь тем -
Другим, у которых вершина еще впереди.
Диалог у телевизора
- Ой, Вань, гляди какие клоуны:
Рот - хоть завязочки пришей,
И до чего ж, Вань, размалеваны,
А голос - как у алкашей...
А тот похож, нет, правда, Вань -
На шурина: такая ж пьянь...
Ты только глянь, ну правда, глянь -
Ей-богу, Вань!
- Послушай, Зин, не трогай шурина,
Какой ни есть, а все ж родня...
Сама намазана, прокурена,
Гляди, дождешься у меня!
А - чем болтать - взяла бы, Зин,
В антракт сходила в магазин...
Что не пойдешь? Так я один!
Подвинься, Зин...
- Ой, Вань, гляди какие карлики:
В "джерси" одеты, не в "шевьот",
На нашей пятой швейной фабрике
Такое вряд ли кто сошьет...
А у тебя, ей-богу, Вань,
Ну все друзья - такая рвань,
И пьют всегда в такую рань
Такую дрянь!
- Мои друзья хоть не в болонии,
Зато не тащут из семьи.
А гадость пьют из экономии -
Хоть по утру, да на свои!
А у тебя самой-то, Зин,
Приятель был с завода шин,
Так тот вообще хлебал бензин -
Ты вспомни, Зин!
- Ой, Вань, гляди-кось: попугайчики!
Нет, я ей-богу закричу...
А этот вот, в короткой маечке -
Я, Вань, такую же хочу.
В конце квартала, правда, Вань,
Ты мне такую же сваргань...
Ну что "отстань"? Опять "отстань" -
Обидно, Вань!
- Уж ты, Зин, лучше помолчала бы,
Накрылась премия в квартал:
Кто мне писал на службу жалобы?
Не ты?! Да я же их читал!!!
К тому же, эту майку, Зин,
Тебе напяль - позор один,
Тебе шитья пойдет аршин,
Где деньги, Зин?
- Ой, Вань, помру от акробатика:
Смотри, как вертится, нахал!
Завцехом наш, товарищ Сатиков
Недавно в клубе так скакал...
А ты придешь домой, Иван,
Пожрешь - и сразу на диван,
Иль вон кричишь, когда не пьян...
Ты что, Иван?
- Ты, Зин, на грубость нарываешься!
Все, Зин, обидеть норовишь:
Тут за день так накувыркаешься,
Придешь домой - там ты сидишь...
Ну, и меня, конечно, Зин,
Все время тянет в магазин -
А там друзья: ведь я же, Зин,
Не пью один!
Песенка о переселении душ
Кто верит в Магомета,
Кто - в Аллаха, кто - в Иисуса;
Кто ни во что не верит,
Даже в черта, назло всем...
Хорошую религию
Придумали индусы -
Что мы, отдав концы,
Не умираем насовсем!
Стремилась ввысь душа твоя,
Родишься вновь с мечтою,
Но если жил ты как свинья -
Останешься свиньею...
Пусть косо смотрят на тебя -
Привыкни к укоризне,
Досадно - что ж, родишься вновь
На колкости горазд,
И, если видел смерть врага -
Еще при этой жизни -
В другой тебе дарован будет
Верный зоркий глаз!
Живи себе нормальненько,
Есть повод веселиться -
Ведь, может быть, в начальника
Душа твоя вселится!
Пускай живешь ты дворником -
Родишься вновь прорабом,
А после - из прорабов
До министра дорастешь,
Но, если туп как дерево -
Родишься баобабом,
И будешь баобабом
Тыщу лет, пока помрешь...
Несладко попугаем жить,
Гадюкой с длинным веком -
Не лучше ли при жизни быть
Приличным человеком?
Так кто есть кто, и кто был кем -
Мы никогда не знаем,
С ума сошли генетики
От ген и хромоcом:
Быть может, тот облезлый кот
Был раньше негодяем,
А этот милый человек
Был раньше добрым псом.
Я от восторга прыгаю,
Я обхожу искусы -
Удобную религию
Придумали индусы...
Песенка о вещем Олеге
Как ныне сбирается вещий Олег
Счета прибивать на ворота -
И вдруг подбегает к нему человек,
И ну, шепелявит чего-то:
- Эх, князь - говорит ни с того ни сего -
Ведь примешь ты смерть от коня своего...
И только собрался идти он "на вы",
Отмщать неразумным хазарам -
Как вдруг подбежали седые волхвы,
К тому же, разя перегаром,
И говорят ни с того ни с сего,
Что примет он смерть от коня своего...
- Да кто вы такие?! Откуда взялись?! -
Дружина взялась за нагайки:
- Напился старик - так пойди похмелись,
И неча рассказывать байки,
Да говорить ни с того ни с сего,
Что примет он смерть от коня своего...
Ну, в общем, они не сносили голов -
Шутить не могите с князьями!
И долго дружина топтала волхвов
Своими гнедыми конями:
- Ишь, говорят ни с того ни с сего,
Что примет он смерть от коня своего...
А вещий Олег свою линию гнул,
Да так, что никто и не пикнул...
Он только однажды волхов помянул,
И то, саркастически хмыкнув:
- Ну надо ж, болтать ни с того ни с сего,
Что примет он смерть от коня своего;
Да вот он мой конь - на века опочил,
Один только череп остался...
...Олег преспокойно стопу возложил,
И тут же, на месте, скончался:
Злая гадюка кусила его,
И принял он смерть от коня своего.
Каждый волхвов покарать норовит -
А нет бы послушаться, право...
Олег бы послушал - еще б один щит
Прибил бы к вратам Цареграда!
Волхвы-то сказали с того и с сего,
Что примет он смерть от коня своего...
Москва - Одесса
Который раз лечу "Москва - Одесса",
Опять не выпускают самолет!
А вот прошла - вся в синем - стюардесса, что принцесса;
Надежная, как весь гражданский флот...
Над Мурманском ни туч, ни облаков,
И хоть сейчас лети до Ашхабада.
Открыты Киев, Харьков, Кишинев,
И Львов открыт, но мне туда не надо.
Сказали мне: "Сегодня не надейся,
Не стоит уповать на небеса...",
И вот опять дают задержку рейса
На Одессу: теперь обледенела полоса!
А в Ленинграде с крыши потекло...
И что мне не лететь до Ленинграда?
Тбилиси - там все ясно. Там тепло,
Там чай растет - но мне туда не надо.
Я слышал, ростовчане вылетают,
А мне в Одессу надо позарез.
Но надо мне туда, куда меня не принимают,
И потому откладывают рейс.
Мне надо, где сугробы намело,
Где завтра ожидают снегопада...
А где-нибудь все ясно и светло -
Там хорошо, но мне туда не надо.
Отсюда не пускают, а туда не принимают...
Несправедливо, грустно мне - но вот
Нас на посадку скучно стюардесса приглашает,
Доступная, как весь гражданский флот.
Открылся самый дальний закуток,
В который не заманят и награды:
Открыт закрытый порт Владивосток,
Париж открыт, но мне туда не надо.
Взлетим мы... Распогодится. Теперь запреты снимут!
Напрягся лайнер, слышен визг турбин...
Но я уже не верю ни во что - меня не примут,
Всегда найдется множество причин.
Мне надо, где метели и туман,
Где завтра ожидают снегопада...
Открыты Лондон, Дели, Магадан -
Открыто все, но мне туда не надо.
Я прав: хоть плачь, хоть смейся - но опять задержка рейса;
И нас обратно к прошлому ведет -
Вся стройная, как "Ту" - та стюардесса, "мисс Одесса",
Похожая на весь гражданский флот...
И вновь закрыто небо до восьми,
И граждане покорно засыпают.
Мне это надоело, черт возьми,
И я лечу туда, где принимаю!
Марш физиков
Тропы еще в антимир не протоптаны,
Но, как на фронте, держись ты...
Бомбардируем мы ядра протонами,
А значит мы антилиристы!
Припев:
Нам тайны нераскрытые
Раскрыть пора -
Лежат без пользы тайны, как в копилке...
Мы тайны эти с корнем
Вырвем у ядра,
На волю пустим джинна из бутылки!
Припев:
Тесно сплотились коварные атомы:
Ну-ка, попробуй, прорвись ты...
Живо по коням - в погоню за квантами,
А значит мы кванталеристы!
Припев:
Пусть не поймаешь нейтрино за бороду,
И не посадишь в пробирку -
Но было бы здорово, чтоб Понтекорво
Взял его крепче за шкирку!
Припев:
Жидкие, твердые, газообразные -
Просто, понятно, вольготно,
А с этою плазмой дойдешь до маразма - и
Это довольно почетно!
Припев:
Молодо-зелено... Древность - в историю...
Дряхлость в архивах пылится...
Даешь эту общую, эту теорию
Элементарных частиц нам!
Тау Кита
В далеком созвездии Тау Кита
Все стало для нас непонятно,
Сигнал посылаем: "Вы что это там?" -
А нас посылают обратно.
На Тау Ките живут в красоте,
Живут, между прочим, по-разному -
Товарищи наши по разуму.
Вот, двигаясь по световому лучу -
Без помощи, но при посредстве -
Я к Тау Кита этой самой лечу,
Чтоб с ней разобраться на месте.
На Тау Кита - чегой-то не так,
Там тау-китайская братия
Свихнулась по нашим понятиям...
Покамест я в анабиозе лежу,
Те тау-китяне буянят.
Все реже я с ними на связь выхожу -
Уж очень они хулиганят!
У тау-китов в алфавите слов
Немного, и строй буржуазный,
И юмор у них безобразный...
Корабль посадил я, как собственный зад,
Слегка покривив отражатель;
И крикнул по тау-китянски: "Виват!" -
Что значит по-нашему "Здрасьте!"
У тау-китян - вся внешность обман,
Тут с ними нельзя состязаться:
То явятся, то растворятся.
Мне тау-китяне - как вам папуас,
Мне вкратце о них намекнули.
Я крикнул: "Галактике стыдно за вас!" -
В ответ они чем-то мигнули.
На Тау-Ките - условья не те,
Тут нет атмосферы, тут душно,
Но тау-китяне радушны.
В запале я крикнул им: "Мать вашу, мол!",
Но кибернетический гид мой
Настолько буквально меня перевел,
Что мне за себя стало стыдно!
А тау-киты - такие скоты...
Наверно успели набраться!
То явятся, то растворятся...
- Эй, братья по полу, - кричу, - мужики!
Да что-то мой голос сорвался...
Я тау-китянку схватил за грудки:
- А ну, - говорю, - признавайся!
Она мне: "Уйди! Мол, мы впереди -
Не хочем с мужчинами знаться,
А будем теперь почковаться!"
Не помню, как поднял я свой звездолет,
Лечу в настроеньи питейном:
Земля ведь ушла лет на триста вперед
По глупой теорьи Эйнштейна...
Что, если и там, как на Тау Кита
Ужасно повысилось знанье,
Что если и там - почкованье?!
Пиратская
Четыре года рыскал в море наш корсар,
В боях и штормах не поблекло наше знамя -
Мы научились штопать паруса,
И затыкать пробоины телами...
За нами гонится эскадра по пятам,
На море - штиль, и не избегнуть встречи,
Но нам сказал спокойно капитан:
"Еще не вечер, еще не вечер..."
Вот развернулся боком флагманский фрегат,
И левый борт окрасился дымами...
Ответный залп - на глаз, и наугад -
Вдали пожар и смерть. Удача с нами!
Из худших выбирались передряг,
Но с ветром худо, и в трюме течи -
А капитан нам шлет првычный знак:
"Еще не вечер, еще не вечер..."
На нас глядят - в бинокли, в трубы - сотни глаз,
И видят нас, от дыма злых и серых,
Но никогда им не увидеть нас
Прикованными к веслам на галерах.
Неравный бой... Корабль кренится наш...
Спасите наши души человечьи...
Но крикнул капитан: "На абордаж -
Еще не вечер, еще не вечер!
Кто хочет жить, кто весел, кто не тля -
Готовьте ваши руки к рукопашной...
А крысы пусть уходят с корабля,
Они мешают схватке бесшабашной!"
И крысы думали: "А чем не шутит черт?!",
И тупо прыгали, спасаясь от картечи,
А мы с фрегатом становились к борту борт:
Еще не вечер, еще не вечер!
Лицо в лицо, ножи в ножи, глаза в глаза -
Чтоб не достаться спрутам или крабам -
Кто с кольтом, кто с кинжалом, кто в слезах,
Мы покидали тонущий корабль...
Но нет! Им не послать его на дно -
Поможет океан, взвалив на плечи...
Ведь океан-то - с нами заодно;
И прав был капитан: еще не вечер!
Корабли
Корабли постоят - и ложатся на курс,
Но они возвращаются сквозь непогоду...
Не пройдет и полгода, как я появлюсь,
Чтобы снова уйти, чтобы снова уйти
На полгода!
Возвращаются все - кроме лучших друзей,
Кроме самых любимых и преданных женщин...
Возвращаются все - кроме тех, кто нужней!
Я не верю судьбе. Я не верю судьбе -
А себе еще меньше!
Но мне хочется думать, что это не так,
Что сжигать корабли скоро выйдет из моды...
Я конечно вернусь, весь в друзьях и в мечтах,
Я конечно вернусь, я конечно вернусь -
Не пройдет и полгода!
Белое безмолвие
Все года, и века, и эпохи подряд
Все стремится к теплу от морозов и вьюг -
Почему ж эти птицы на север летят,
Если птицам положено только на юг?
Слава им не нужна, и величие -
Вот под крыльями кончится лед,
И найдут они счастие птичье,
Как награду за дерзкий полет.
Что же нам не жилось, что же нам не спалось,
Что нас выгнало в путь по высокой волне -
Нам сиянье пока наблюдать не пришлось,
Это редко бывает. Сиянья в цене...
Тишина. Только чайки, как молнии,
Пустотой мы их кормим из рук -
Но наградою нам за безмолвие
Обязательно будет звук.
Как давно снятся нам только белые сны,
Все иные оттенки снега занесли -
Мы ослепли давно от такой белизны,
Но прозреем от черной полоски земли!
Наше горло отпустит молчание,
Наша слабость растает как тень,
И в награду за ночи отчаянья
Будет вечный полярный день.
Север. Воля. Надежда. Страна без границ...
Снег без грязи, как долгая жизнь без вранья -
Воронье нам не выклюет глаз из глазниц,
Потому что не водится здесь воронья.
Кто не верил в дурные пророчества,
В снег не лег ни на миг отдохнуть -
Тем в награду за одиночество
Должен встретиться кто-нибудь.
Федя-археолог
Наш Федя Санин очень был настроен
Поднять археологию на щит:
Он в институт притаскивал такое,
Что мы, студенты, плакали навзрыд!
Привез он как-то с практики
Два ржавых экспонатика,
И утверждал, что это древний клад...
Потом однажды, в Элисте,
Нашел вставные челюсти
Размером с самогонный аппарат.
Тепло писал про древние святыни -
О скифах, о языческих богах...
При этом так ругался по-латыни,
Что скифы эти корчились в гробах!
Он древние строения
Искал с остервенением,
И часто диким голосом кричал -
Что есть еще пока тропа,
Где встретишь питекантропа,
И в грудь себя при этом ударял.
Он жизнь решил закончить холостую,
И стал бороться за здоровый быт
- Я, - говорит, - жену найду такую,
Что вы от зависти заплачете навзрыд!
Он все углы облазил:
И в Европе был, и в Азии,
И вскоре отыскал свой идеал -
Но идеал связать не мог
В археологии двух строк,
И Федя его снова закопал.